Академик Александр Некипелов: «Государству не стоит отпускать рубль в свободное плавание»
2 декабря 2013 года под заголовком: «Государству не стоит отпускать рубль в свободное плавание» в электронной газете «Файл- РФ» опубликовано интервью директора МШЭ МГУ академика А.Д. Некипелова:
Александр Приходин
Прекращение деятельности «Мастер-банка» обострило проблемы защиты прав вкладчиков и оздоровления кредитно-финансовой сферы.
О том, как снизить риски и обеспечить устойчивость кредитно-финансовой системы, в беседе с корреспондентом «Файла-РФ» размышляет академик РАН, директор Московской школы экономики Александр НЕКИПЕЛОВ.
– Конечно, случай с банкротством «Мастер-банка» очень неприятный. Важно помнить, что банки – особая бизнес-структура. Они не только играют роль финансовых посредников, которые принимают вклады населения и инвестируют их, но и являются элементами платёжной системы. Поэтому к банкам принято относиться осторожно, тщательно регулировать их деятельность. Их банкротства, помимо прочего, – удар по платёжной системе страны. Но это не означает, что ЦБ должен терпеть, как говорится, «всяческие художества» коммерческих банков.
Его задача – выполнять функции регулятора, добиваться от банкиров ответственного поведения. Они должны понимать, что оперируют не своими, а чужими средствами, и являются звеном расчётно-платёжной системы.
У нас, как и во многих других странах, действует система страхования вкладов. Все депозиты частных лиц без их участия застрахованы на сумму до 700 тысяч рублей. Вкладчики должны задаться вопросом: а стоит ли рисковать и хранить более крупные суммы в банке, который имеет репутацию неустойчивого? Ведь в случае его краха они не смогут апеллировать к государству. Прежде, чем доверить такому банку свои накопления, стоит вспомнить печально известный опыт «МММ», «Хопёр-инвеста» и других «мыльных пузырей».
– Александр Дмитриевич, почему наш ЦБ не последует примеру, скажем, Национального банка Украины, который устанавливает фиксированные курсы покупки и продажи доллара, евро, рубля, других валют за гривны? Это выглядело бы логичным, особенно сейчас, когда позиции государства в экономике укрепляются…
– Здесь важно уточнить, что имеется в виду. Абсолютная фиксация курса обеспечивается так называемой системой валютного управления. Страна, принявшая её, фактически отказывается от финансовой самостоятельности. Количество обращающихся денежных средств в этих условиях зависит исключительно от сальдо притока – оттока валюты, к которой она «привязана». Россия, конечно, не может пойти на отказ от валютного суверенитета, допустив, что её денежная единица является не более чем представителем чужой валюты.
Иной способ фиксации достигается тогда, когда центральный банк берёт на себя обязательство при помощи интервенций поддерживать установленный курс национальной денежной единицы. Если в страну поступает много иностранной валюты, то он скупает её за счёт специально эмитируемых для этих целей средств до тех пор, пока спрос и предложение при заданном курсе не уравновесятся. Противоположная ситуация возникает при оттоке: центральный банк начинает продавить валюту из имеющихся у него резервов.
Созданная в конце Второй мировой войны так называемая Бреттон-Вудская международная валютная система основывалась на таком понимании фиксированного курса. Она же продемонстрировала и опасности, связанные с фиксацией в условиях широко распространившихся к началу 70-х годов прошлого века свободных перетоков краткосрочных (спекулятивных) капиталов между странами. Стало ясно, что серьёзных спекулятивных атак на национальные валюты, чреватых серьёзными последствиями для стран, ставших их объектом, избежать невозможно. Не случайно в 1971 году Бреттон-Вудская система прекратила своё существование.
С учётом всего этого, мне кажется, для России сегодня актуальна не проблема фиксации курса рубля, а сохранение применявшейся до последнего времени системы его мягкого регулирования посредством валютных интервенций. Тем самым можно удерживать курс в определённых границах (в рамках «коридора») и не допускать его резких колебаний. Поэтому объявленную линию на переход к «свободному плаванию национальной валюты» я воспринимаю с известным опасением.
– Итак, «валютный коридор» мы прошли, «фиксация курса» нам не подходит, «свободное плавание национальной валюты» вызывает опасения…
– На мой взгляд, сейчас было бы разумно не форсировать переход к свободному плаванию валюты. Для хозяйствующих субъектов очень важно иметь более или менее чёткие ориентиры возможного разброса величины курса. А их не будет, если валютный курс «болтается» туда-сюда в зависимости от движения спекулятивного капитала. Иными словами, сегодня такая система может создать серьёзные проблемы для реального сектора экономики.
Мне кажется, нам важно ограничить влияние спекулятивных трансграничных «перетоков» капитала на финансово-экономическую ситуацию в стране. Конечно, мы не можем сегодня пойти на отказ от конвертируемости валюты по капитальным счетам. Однако нет оснований игнорировать имеющийся мировой опыт – в частности, связанный с использованием той или иной разновидности «налога Тобина». Так назвали международный налог на валютные сделки, предложенный в 1972 году нобелевским лауреатом по экономике Джеймсом Тобином.
Этот видный американский экономист был обеспокоен избыточными колебаниями обменных курсов. Для обуздания спекуляций в финансовой сфере он считал важным обложение во всём мире специальным налогом операций по обмену валюты. Идея заключается в том, что небольшой налог (0,1–0,25%) практически нечувствителен для хозяйствующих субъектов и частных лиц, которые время от времени проводят торговые операции. Но он становиться весьма ощутимым для трансграничных финансовых спекулянтов, которые меняют деньги по несколько раз в день.
Сегодня та же идея реализуется и в иных формах: налог на финансовые операции, получивший популярность в Евросоюзе (хотя есть и противники), является одной из них.
– У нас пока такого налога нет…
– Вот я и говорю, что нам следует тщательно взвесить баланс плюсов и минусов от его внедрения для нашей экономики. С моей точки зрения, плюсов явно больше.
– Если я вас правильно понял, такой налог стал бы более эффективным и менее болезненным, чем просто введение фиксированного курса валюты?
– Введение в полном смысле слова фиксированного курса валюты без жёстких мер по ограничению движения краткосрочных капиталов стало бы просто авантюристическим шагом, сделало бы Россию очень уязвимой в финансово-экономической области. Ведь и большой отток, и неконтролируемый приток средств создает крайне серьёзные проблемы. Поэтому моя позиция заключается в том, чтобы продолжить политику регулируемого (но не фиксированного!) валютного курса и одновременно принять «мягкие» меры («налог Тобина» в одном из его вариантов) по ограничению движения спекулятивного краткосрочного капитала в страну и из страны.